Подарок для Машшкъ
По заявке: слэш Тайвин/Эйерис
Название: Сокровище
Рейтинг: PG
Размер: мини 1114 слов
— Можете войти, милорд десница, — Пицель склонился в почтительном поклоне и пропустил Тайвина в покои короля.
«Конечно, я могу войти, идиот», — хотелось ответить Тайвину и вдобавок разбить сальную рожу мейстера в кровь. Но он ничего этого не делал, и мог бы поставить приличный кошель золотых драконов на то, что Пицель не сумел прочитать ничего подобного в его лице.
Умение сохранять внешнее хладнокровие было для наследника Утеса Кастрели куда ценнейшим капиталом, чем то, что еще оставалось в сокровищницах его отца.
Тайвин вошел в натопленную спальню и жестом головы отослал слуг вон.
Эйерис лежал на кровати, укрытый горностаевой мантией до самого подбородка, спящий и спокойный.
Пицель гордился своими достижениями в plantae medicinalis. Недавно он так усовершенствовал маковое молоко, что король снова смог проспать почти целую ночь без кошмаров. Но Тайвин точно знал — безумие Эйериса не менее искусно, чем Великий Мейстер. Пройдет совсем немного времени, и оно прорвется сквозь пелену лекарства в голову их короля и снова сделает его опасным.
Он слишком хорошо знал короля.
Они вместе постигали науки, приличествующие наследником благородных семей: он, Тайвин Ланнистер, Стефон Баратеон — кудрявый и синеглазый, постоянно смеющийся, красивый как живой бог и упрямый, как стадо баранов. И принц Эйерис…
Во внешности юного принца не было живости и красоты Стефона, напротив, в нем всегда было что-то неживое, делавшее его похожим на нездешнее, неправдоподобное существо. Когда принц в запале кричал своим друзьям: «Я — дракон! Не смейте спорить с драконом!» Тайвин часто думал, что драконы, чьи черепа украшают Тронный зал в Красном замке, и вправду были такими же яростными и волшебными.
И такими же хрупкими…
Стефон был зачинщиком их совместных шалостей. В его буйной кудрявой голове всегда кипела тысяча идей новых проказ: наловить в королевском пруду лягушек и запустить к комнаты фрейлин, воспользоваться удочкой, чтобы стащить у дремлющего кастеляна ключи от винного погреба, убежать ночью в лес и до рассвета жечь костер и жарить на племени мясо, вместе с приблудившимися нищими и пьяным межевым рыцарем.
— Это глупое ребячество! — говорил Тайвин на каждое новое безумное предложение.
— Нет, погоди, это интересно! — возражал Эйерис, и Тайвин не находил, что ответить.
Однажды за какую-то особенно дерзкую проделку, их строго наказали. Его и Стефона. Эйерис, как принц крови, был избавлен от трепки.
Стефон воспринял наказание как новое приключение. Он громко жаловался и преувеличенно охал, потирая задницу, когда они вместе с Тайвином вернулись в спальни. Тайвин остался почти равнодушным к боли, но с трудом пережил унижение, хотя уже тогда старался не подавать виду и скрывать свои истинные чувства. Но Эйерис… Эйерис воспринял наказание друзей как настоящую трагедию. Он кусал губы и до хруста сжимал тонкие пальцы, слушая красочные описания Баратеона. Его большие глаза аметистового цвета блестели от набегавших слез. Тайвин смотрел на него и думал, что таких крупных и чистых камней нет и никогда не будет в семейной сокровищнице Ланнистеров.
Той ночью Эйерис пришел к нему в постель. В одной исподней рубашке из тончайшего батиста. Он забрался на кровать и вытянулся рядом с лежащим на животе Тайвином.
— Стефона мне не жалко, — шептал Эйерис, обдавая плечо горячим дыханием, — а вот тебя наказали несправедливо.
Тонкими пальцами принц гладил его волосы, спину и…
— Эй, вы чего это тут обнимаетесь! — хохоча, Стефон навис над ними с канделябром в одной руке и кувшином вина в другой.
Тайвин поднялся, и рука принца соскользнула с его ягодиц. Он только надеялся, что в ночном полумраке не заметен ни румянец на его лице, ни еще более постыдные свидетельства его похоти.
— Что у тебя там?
— Дешевое пойло, — скривился Стефон, — но лучшего негде взять.
— Давай сюда, — Тайвин вырвал из рук Стефона кувшин и сделал большой глоток. Вино было кислым, но ему было все равно, потому что спиной он чувствовал горячий взгляд принца.
Который вскоре стал королем…
— Поставим новую Стену и отвоюем у зимы новые земли! Отстроим чудесную белокаменную столицу! Пророем каналы в Дорне, и пустыни зацветут! — восклицал Эйерис.
— Это неразумно… — начинал Тайвин, но замолкал под взглядом, в котором словно бился живой огонь. «Я не могу получить то, что хочу больше всего на свете, — говорили глаза короля, — так не жалей для меня иной малости».
— Я хочу твою жену, — сказал Эйерис в день свадьбы Тайвина. Сказал вслух, прямо на свадебном пире. Джоанна проплакала всю брачную ночь, стыдясь позора. Тайвин только гладил ее по вздрагивающим плечам, но не утешал словами. Слов и без того сказано слишком много. Молва назовет его жену любовницей короля, а его самого — рогоносцем. Но лучше рогоносцем, чем…
***
Теперь Тайвин смотрел на спящего Эйериса и давил в себе старые страхи.
Лицо короля было бледно, тонкая кожа, похожая на пергамент, обтягивала высокие скулы и острый нос с благородной горбинкой. Серебряные ресницы осеняли большие глаза, сейчас закрытые подрагивающими веками. А длинные и густые, словно у девушки, волосы спускались на плечи. Он был прекрасен, словно алмаз, которого никогда не будет в сокровищнице Тайвина Ланнистера.
Сегодня Эйерис снова порезался о лезвия Железного Трона. Тайвин подошел ближе и, чуть отогнув покрывало, посмотрел на бледную тонкую руку короля, замотанную лечебной повязкой. Пальцы, унизанные перстнями, были прохладными даже под жаркими мехами. По крайней мере, они были холоднее губ Тайвина.
— Мне уже не больно, — прошептал проснувшийся Эйерис.
Тайвин поднялся.
Король откинул одеяло. Тонкая батистовая сорочка на нем была почти точь в точь такой же, как в ту давнюю ночь…
Эйрис нежно провел пальцами по щеке Тайвина, по его бороде и губам.
Нет. Это недостойно. Нет ничего ужаснее этого.
Можно перепортить всех фрейлин королевы, можно завести шлюху-любовницу, можно даже жениться на простолюдинке, опозорив род, но только…
— Боги всегда наказывают нас самым действенным способом, мой дорогой десница, — сказал вдруг Эйерис. — Взгляни хоть на меня. Я всегда хотел быть хорошим королем, разумным и достойным. А что получилось?
Эйерис наклонился к самому лицу Тайвина, так что тот почувствовал его дыхание, наполненное запахами лекарств.
«Быть может, это я тут безумец» — подумал Тайвин, глядя в сверкающие глаза короля.
— Я пришел сказать, ваша милость, что мой отец лорд Титос скончался, и я нижайше прошу вас отпустить меня в родовой замок, для оказания…
— Прекрасно! — перебил его Эйерис. — Я поеду с тобой, милорд десница. Быть может, в Утесе Кастерли боги наконец даруют нам обоим то, что мы так жаждем.
— Это невозможно… — начал Тайвин, но вовремя остановился. — Буду счастлив оказать вам гостеприимство, ваше величество.
***
— Хоть ты не заставляй меня оправдываться за это! — Джейме не скрывал раздражения. Вот он действительно похож на льва — не может сдерживать ни гнева, ни радости. — Довольно с меня постной рожи Старка.
— Я не прошу у тебя оправданий, — сказал Тайвин и поднялся. — Ты поступил как… — он замешкался на секунду, подбирая слова, но сын воспринял его заминку иначе.
— Этот урод потребовал твою голову! Он так и сказал: «Принеси мне голову Тайвина Ланнистера!».
Тайвин усмехнулся.
— Где его тело?
— Почем я знаю. Быть может, Роберт велел скормить его свиньям. Или выбросить в ров со сточными водами. Какая разница!
— Найди его. И… принеси мне его голову, Джейме.
Принеси мне сокровище, которого теперь уже точно никогда не будет у Тайвина Ланнистера.
По заявке: слэш Тайвин/Эйерис
Название: Сокровище
Рейтинг: PG
Размер: мини 1114 слов
— Можете войти, милорд десница, — Пицель склонился в почтительном поклоне и пропустил Тайвина в покои короля.«Конечно, я могу войти, идиот», — хотелось ответить Тайвину и вдобавок разбить сальную рожу мейстера в кровь. Но он ничего этого не делал, и мог бы поставить приличный кошель золотых драконов на то, что Пицель не сумел прочитать ничего подобного в его лице.
Умение сохранять внешнее хладнокровие было для наследника Утеса Кастрели куда ценнейшим капиталом, чем то, что еще оставалось в сокровищницах его отца.
Тайвин вошел в натопленную спальню и жестом головы отослал слуг вон.
Эйерис лежал на кровати, укрытый горностаевой мантией до самого подбородка, спящий и спокойный.
Пицель гордился своими достижениями в plantae medicinalis. Недавно он так усовершенствовал маковое молоко, что король снова смог проспать почти целую ночь без кошмаров. Но Тайвин точно знал — безумие Эйериса не менее искусно, чем Великий Мейстер. Пройдет совсем немного времени, и оно прорвется сквозь пелену лекарства в голову их короля и снова сделает его опасным.
Он слишком хорошо знал короля.
Они вместе постигали науки, приличествующие наследником благородных семей: он, Тайвин Ланнистер, Стефон Баратеон — кудрявый и синеглазый, постоянно смеющийся, красивый как живой бог и упрямый, как стадо баранов. И принц Эйерис…
Во внешности юного принца не было живости и красоты Стефона, напротив, в нем всегда было что-то неживое, делавшее его похожим на нездешнее, неправдоподобное существо. Когда принц в запале кричал своим друзьям: «Я — дракон! Не смейте спорить с драконом!» Тайвин часто думал, что драконы, чьи черепа украшают Тронный зал в Красном замке, и вправду были такими же яростными и волшебными.
И такими же хрупкими…
Стефон был зачинщиком их совместных шалостей. В его буйной кудрявой голове всегда кипела тысяча идей новых проказ: наловить в королевском пруду лягушек и запустить к комнаты фрейлин, воспользоваться удочкой, чтобы стащить у дремлющего кастеляна ключи от винного погреба, убежать ночью в лес и до рассвета жечь костер и жарить на племени мясо, вместе с приблудившимися нищими и пьяным межевым рыцарем.
— Это глупое ребячество! — говорил Тайвин на каждое новое безумное предложение.
— Нет, погоди, это интересно! — возражал Эйерис, и Тайвин не находил, что ответить.
Однажды за какую-то особенно дерзкую проделку, их строго наказали. Его и Стефона. Эйерис, как принц крови, был избавлен от трепки.
Стефон воспринял наказание как новое приключение. Он громко жаловался и преувеличенно охал, потирая задницу, когда они вместе с Тайвином вернулись в спальни. Тайвин остался почти равнодушным к боли, но с трудом пережил унижение, хотя уже тогда старался не подавать виду и скрывать свои истинные чувства. Но Эйерис… Эйерис воспринял наказание друзей как настоящую трагедию. Он кусал губы и до хруста сжимал тонкие пальцы, слушая красочные описания Баратеона. Его большие глаза аметистового цвета блестели от набегавших слез. Тайвин смотрел на него и думал, что таких крупных и чистых камней нет и никогда не будет в семейной сокровищнице Ланнистеров.
Той ночью Эйерис пришел к нему в постель. В одной исподней рубашке из тончайшего батиста. Он забрался на кровать и вытянулся рядом с лежащим на животе Тайвином.
— Стефона мне не жалко, — шептал Эйерис, обдавая плечо горячим дыханием, — а вот тебя наказали несправедливо.
Тонкими пальцами принц гладил его волосы, спину и…
— Эй, вы чего это тут обнимаетесь! — хохоча, Стефон навис над ними с канделябром в одной руке и кувшином вина в другой.
Тайвин поднялся, и рука принца соскользнула с его ягодиц. Он только надеялся, что в ночном полумраке не заметен ни румянец на его лице, ни еще более постыдные свидетельства его похоти.
— Что у тебя там?
— Дешевое пойло, — скривился Стефон, — но лучшего негде взять.
— Давай сюда, — Тайвин вырвал из рук Стефона кувшин и сделал большой глоток. Вино было кислым, но ему было все равно, потому что спиной он чувствовал горячий взгляд принца.
Который вскоре стал королем…
— Поставим новую Стену и отвоюем у зимы новые земли! Отстроим чудесную белокаменную столицу! Пророем каналы в Дорне, и пустыни зацветут! — восклицал Эйерис.
— Это неразумно… — начинал Тайвин, но замолкал под взглядом, в котором словно бился живой огонь. «Я не могу получить то, что хочу больше всего на свете, — говорили глаза короля, — так не жалей для меня иной малости».
— Я хочу твою жену, — сказал Эйерис в день свадьбы Тайвина. Сказал вслух, прямо на свадебном пире. Джоанна проплакала всю брачную ночь, стыдясь позора. Тайвин только гладил ее по вздрагивающим плечам, но не утешал словами. Слов и без того сказано слишком много. Молва назовет его жену любовницей короля, а его самого — рогоносцем. Но лучше рогоносцем, чем…
***
Теперь Тайвин смотрел на спящего Эйериса и давил в себе старые страхи.
Лицо короля было бледно, тонкая кожа, похожая на пергамент, обтягивала высокие скулы и острый нос с благородной горбинкой. Серебряные ресницы осеняли большие глаза, сейчас закрытые подрагивающими веками. А длинные и густые, словно у девушки, волосы спускались на плечи. Он был прекрасен, словно алмаз, которого никогда не будет в сокровищнице Тайвина Ланнистера.
Сегодня Эйерис снова порезался о лезвия Железного Трона. Тайвин подошел ближе и, чуть отогнув покрывало, посмотрел на бледную тонкую руку короля, замотанную лечебной повязкой. Пальцы, унизанные перстнями, были прохладными даже под жаркими мехами. По крайней мере, они были холоднее губ Тайвина.
— Мне уже не больно, — прошептал проснувшийся Эйерис.
Тайвин поднялся.
Король откинул одеяло. Тонкая батистовая сорочка на нем была почти точь в точь такой же, как в ту давнюю ночь…
Эйрис нежно провел пальцами по щеке Тайвина, по его бороде и губам.
Нет. Это недостойно. Нет ничего ужаснее этого.
Можно перепортить всех фрейлин королевы, можно завести шлюху-любовницу, можно даже жениться на простолюдинке, опозорив род, но только…
— Боги всегда наказывают нас самым действенным способом, мой дорогой десница, — сказал вдруг Эйерис. — Взгляни хоть на меня. Я всегда хотел быть хорошим королем, разумным и достойным. А что получилось?
Эйерис наклонился к самому лицу Тайвина, так что тот почувствовал его дыхание, наполненное запахами лекарств.
«Быть может, это я тут безумец» — подумал Тайвин, глядя в сверкающие глаза короля.
— Я пришел сказать, ваша милость, что мой отец лорд Титос скончался, и я нижайше прошу вас отпустить меня в родовой замок, для оказания…
— Прекрасно! — перебил его Эйерис. — Я поеду с тобой, милорд десница. Быть может, в Утесе Кастерли боги наконец даруют нам обоим то, что мы так жаждем.
— Это невозможно… — начал Тайвин, но вовремя остановился. — Буду счастлив оказать вам гостеприимство, ваше величество.
***
— Хоть ты не заставляй меня оправдываться за это! — Джейме не скрывал раздражения. Вот он действительно похож на льва — не может сдерживать ни гнева, ни радости. — Довольно с меня постной рожи Старка.
— Я не прошу у тебя оправданий, — сказал Тайвин и поднялся. — Ты поступил как… — он замешкался на секунду, подбирая слова, но сын воспринял его заминку иначе.
— Этот урод потребовал твою голову! Он так и сказал: «Принеси мне голову Тайвина Ланнистера!».
Тайвин усмехнулся.
— Где его тело?
— Почем я знаю. Быть может, Роберт велел скормить его свиньям. Или выбросить в ров со сточными водами. Какая разница!
— Найди его. И… принеси мне его голову, Джейме.
Принеси мне сокровище, которого теперь уже точно никогда не будет у Тайвина Ланнистера.
-
-
07.01.2015 в 12:21-
-
07.01.2015 в 19:18-
-
07.01.2015 в 19:36storrm, автор счастлив, что Вам понравился фанфик. Спасибо!
автор
-
-
08.01.2015 в 11:06Очень благодарна автору за присутствие в тексте всех троих друзей, включая Стеффона. Образ его очень красочен, этакий молодой Роберт
И этот Тайвин, который влюблен, но внутренняя гомофобия не позволяэ!
Отдельно доставили детали типа поцелуя руки и реакции Тайвина на телесные наказания. Ну и ангздовый конец, конечно. Короче, адресат подарка правда весь в слюнях со дня выкладки подарка!
-
-
08.01.2015 в 14:44Образ его очень красочен, этакий молодой Роберт
Мне кажется, что он был лучший из них всех, цельный и самодостаточный - поэтому и выпилен жестоким вестеросским богом.
И этот Тайвин, который влюблен, но внутренняя гомофобия не позволяэ! Здорово, что тут они с Эйерисом испытывают взаимные чувства, но странно, что лишь в Кастерли Рок, уже с больным Эйерисом все у них и получается. Чо тянули-то?)))) Хотя чем дольше тянули, тем кинковее)
Так ничего у них не получается как раз. То есть возможно в физиологическом смысле - да. Но в моем представлении это вовсе не обязательно "получается". Напротив, там случается, возможно, как раз то, чего Тайвин так боялся и через что в конечном итоге не смог переступить. Мне кажется, что с его стороны в финале (том финале, что в фике и в моей голове) жуткая смесь отвращения, влечения, стыда и сожалений об утраченном. И еще одна мысль у меня есть про их возможные отношения, которая в этом фичке отразилась только косвенно - Тайвин не без успеха переносит свое желания обладать Эйерисом на желание обладать его короной. Он вроде бы и так за него правит, а корону носит это чудо в перьях - несправедливо! И Эейерис это не может не чувствовать. Для него ужасно признавать в минуты просветления, что он херовый король, а вот он, рядом стоит, правитель гораздо лучший. Поэтому безумие в каком-то смысле является спасением от ревности.